9 июня 2021 г. в Волгограде на 92‑м году жизни скончался Виктор Иванович Копытин – крупный специалист в области минералогии и геохимии рудных месторождений Северо-Востока России, кандидат геолого-минералогических наук, один из немногих в СВКНИИ, кто был удостоен почетного звания «Заслуженный геолог» (Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 03.12.1987 г.), имел знак и диплом «Первооткрыватель месторождения» (Решение коллегии Мингео СССР от 14.03.1990 г.). Долгая трудовая жизнь В. И. Копытина прошла на самой дальней окраине нашей родины, а страницы его биографии могут служить яркой иллюстрацией противоречивой послереволюционной истории России.
НАЧАЛО
Виктор Иванович родился 4 ноября 1929 г, в крестьянской семье, проживавшей в большом и некогда весьма зажиточном селе Рождественская Хава на левобережье верховьев Дона (35 км к северу от Воронежа). Записок о детстве и юности он не оставил. Однако, зная родную историю хотя бы в объеме средней школы, нетрудно догадаться, что начало жизни будущему геологу выпало нелегкое. Ранние годы пришлись на печально известный «великий перелом», к которому Сталин приступил как раз в конце 20‑х. Территория Центрально-Черноземной области, куда относилось тогда родное село Копытиных (в 1935 г, разделена на Воронежскую, Курскую, Орловскую и Тамбовскую области), издавна являлась главной российской житницей, и коллективизацию крепких крестьянских хозяйств советской власти пришлось осуществлять здесь особенно жесткими методами (не случайно именно на воронежской земле родилась непревзойдённая литература о том времени – повесть «Усомнившийся Макар», романы «Чевенгур» и «Котлован» великого Андрея Платонова). В середине 30‑х коллективизация сменилась эпохой массовых репрессий, а следом пришла Великая Отечественная война. К счастью, на левобережье верховьев Дона немцам прорваться так и не удалось (фронт стабилизировался на долготе Воронежа), но соотечественникам не надо объяснять, каково жилось деревне в военные годы…
Официальные документы свидетельствуют, что Виктор Копытин в 1937 г. пошел в 1‑й класс 2‑й Рождественско-Хавенской неполной средней школы, а в 1944 – в 7‑й класс Рождественско-Хавенской средней школы. В 1948‑м поступил на геологический факультет Воронежского государственного университета, который окончил в 1953‑м. А благодаря «неофициальному источнику» – замечательному видеофильму, который снял Копытин-младший (Максим Викторович, 1968 г. р.) к 85-летию отца, мы узнали из первых уст, что в ранней юности Виктор Иванович мечтал стать летчиком и, окончив семилетку, отправился поступать в летное училище. Медкомиссию прошел успешно, был допущен к экзаменам, но грядущая жизнь абитуриенту не понравилась своей … дисциплиной. Когда будущих летчиков заставили ходить строем и петь песни, он почувствовал, что это – не для него, и вернулся в школу, пошел в 8‑й класс.
Этот небольшой сюжет уже говорит немало о нашем, тогда еще очень юном, герое: тяге к героическому, свободолюбии, крепком здоровье. Понятно, что в геологии все эти качества востребованы ничуть не меньше, чем в авиации. А тот факт, что взамен авиации Виктор Иванович выбрал делом жизни геологию, свидетельствует о свойственной ему от природы интуиции. Вся его дальнейшая биография убедительно это подтверждает.
На распределении по окончании университета он по собственному желанию выбрал работу в тресте «Дальстрой». Осенью 1953‑го прибыл в Магадан, в Геологоразведочное управление Дальстроя (ГРУ ДС), и был откомандирован далеко на север – в Янское РайГРУ ДС (Якутия, пос. Батагай). Здесь, работая в должности геолога отдела по подсчету запасов, познал первую полярную зиму с морозами за 50. А в мае 1954 г. его перевели на Чукотку – в Чаунское РайГРУ ДС (пос. Певек на берегу Северного Ледовитого океана), где в тот период обнаружилась острая нехватка квалифицированных геологических кадров.
В истории СССР, как известно, 1953 г. – рубежный, а для Северо-Востока – с его мощнейшей административно-карательной структурой, каковой был трест «Дальстрой», подчинявшийся ОГПУ-НКВД-МВД СССР, в особенности. Как ни удивительно, но уже через две недели (!) после смерти Сталина – 18 марта 1953 г. – Верховный Совет Советского Союза принял постановление, согласно которому МВД СССР было освобождено от производственно-хозяйственной деятельности, трест «Дальстрой» передан Министерству цветной металлургии, собственная (не подчинявшаяся ГУЛАГу) система исправительно-трудовых лагерей Дальстроя (ИТЛ Севвостлаг) переподчинена Минюсту, и началась ее ликвидация. В июне того же года был арестован Л. П. Берия. Моральное состояние общества на всех его уровнях менялось. О том, каким оно было в Дальстрое при жизни Сталина, выразительнее всего сумел рассказать потомкам Варлам Шаламов, проведший на Колыме 17 тяжелейших лет. А вот картину жизни чукотской геологии, сложившуюся к концу «послесталинской пятилетки», удалось воссоздать человеку совершенно иной судьбы, но тоже очевидцу событий – геофизику Олегу Куваеву, в его лучшем произведении – романе «Территория».
КОПЫТИН И КОПКОВ
Роман впервые вышел в свет в 1974 г. и быстро стал мировым бестселлером, будучи издан на французском, финском, немецком, испанском, чешском, словацком, болгарском, арабском, английском, японском, польском языках. Такой успех не мог быть случайным, хотя со стороны легко узнаваемых прототипов автору в свое время довелось услышать немало претензий. Однако по прошествии почти полувека ситуация принципиально изменилась. Сегодня «Территорию» можно без большой натяжки назвать лучшим произведением о советской геологии – в нем автору удалось с большой экспрессией показать свойственную людям этой профессии в те непростые времена редкую преданность делу, помноженную на практически полное безразличие к быту и романтический дух.
Вспоминая же Виктора Ивановича Копытина, мимо «Территории» пройти нельзя – ведь современники без труда опознали его в колоритной фигуре одного из главных героев – Семена Копкова, первооткрывателя ртутного месторождения Огненное (в реальности – Пламенное). Хотя Семену Копкову уделено в тексте заметно меньше места, чем, например, Сергею Баклакову, кому автор романа отдал собственную биографию, запоминается он надолго – не просто серьезным отношением к делу, но склонностью к его осмыслению. В его уста вложена едва ли не самая сокровенная мысль автора – о том, что «… работа есть устранение всеобщего зла. В этом есть высший смысл, не измеряемый деньгами и должностью».
Не лишне подчеркнуть, что Пламенное явилось первым на Северо-Востоке промышленным месторождением ртути. Оно придало чукотской территории (теперь уже без кавычек) еще одну, притом весьма яркую, в прямом и переносном смысле, краску, поскольку главный носитель этого металла, относящегося к группе редких, – сульфид ртути, минерал киноварь, – отличается эффектным розово-красным цветом и алмазным блеском. И большой романтик О. Куваев, конечно же, не избежал искушения живописать, как Копков «… вдруг за поворотом долины увидел сопку ярко-красного цвета…», которая «… на первый взгляд целиком состояла из киновари» (в действительности видимая киноварь на месторождении оказалась мелкой и не такой уж яркой).
И вообще в реальности всё обстояло много сложнее. Слава Чаун-Чукотки началась с открытия, еще в довоенное время, крупных месторождений олова, совместно с которым в ряде случаев идет промышленный вольфрам. А сразу после войны пришла очередь … урана. В рамках атомного проекта, к реализации которого СССР приступил в 1945 г., Дальстрой камеральным путем провел тщательную экспертную оценку территории, и в непосредственной близости от Певека в 1947 г. было выявлено наиболее крупное на Северо-Востоке урановое месторождение – Северное (точнее, рудный узел). И лишь в конце 1940‑х – начале 1950‑х гг. были найдены богатые россыпи золота. Собственно, история поисков золота и составляет главную интригу «Территории», а ее хронологически, психологически да и во многих других моментах неточное изложение в романе вызвало главную критику знатоков вопроса (об уране же О. Куваев не мог тогда и заикнуться). В общем, промышленной ртути от Чукотки не ждали, что сделало открытие Виктора Ивановича особенно интересным для металлогенистов.
Первыми на Пламенном появились магаданские специалисты из ЦКТЭ СВГУ –Центральной комплексной тематической экспедиции Северо-Восточного геологического управления – правопреемника ГРУ ДС (трест «Дальстрой» окончательно был упразднен в 1957 г.) – П. В. Бабкин, Е. П. Ким, Л. П. Цветков, сотрудничество с которыми, можно сказать, стало для Виктора Ивановича судьбоносным, поскольку обратило его мысли к науке.
Но прежде чем перейти к новому сюжету, хотелось бы обратить внимание на то, что куваевская формулировка о «чисто случайной» находке Семеном Копковым месторождения не только в этом конкретном случае, но и в принципе, как минимум, не точна. В сущности, все геологические находки и открытия имеют случайный, т. е. вероятностный, характер – ведь в этой области естествознания разница масштабов между исследователем и объектом исследования как нигде велика. Геолог никогда не может точно предсказать, в какой точке пространства встретит искомое, даже если уверен, что где-то поблизости оно есть (как было, к примеру, с якутскими алмазами). Потому-то главная геологическая специальность называется «съемка и поиски»: территорию требуется планомерно исхаживать – с молотком ли, промывочным лотком, радиометром (или со всем этим вместе, как нередко бывало на Северо-Востоке).
Вот и Виктор Иванович Копытин совершил свою громкую находку вовсе не вдруг, за случайным поворотом, а после того, как для нее обнаружились вполне конкретные предпосылки. В полевом сезоне 1955 г. ему было доверено возглавить геологопоисковую партию масштаба 1 : 100 000 под значащим названием Дальняя, поскольку очень слабо исследованная площадь ее работ была максимально удалена от Певека (вскоре имя «Дальнее» было дано найденному там же К. В. Паракецовым месторождению каменного угля). Одним из важнейших результатов Поля-1955 было обнаружение рудопроявлений ртути, приуроченных к измененным в зонах разломов меловым вулканитам, а также шлиховых ореолов киновари. Но только в 1957 г., в результате детальных (масштаб 1 : 25 000) поисковых работ было открыто собственно месторождение, названное Пламенным (летом 1956 г. Виктор Иванович ездил в свой первый северный отпуск, и работ в районе Пламенного не проводилось).
Забегая вперед, укажем, что Пламенное остается на сегодня единственным вовлеченным в отработку (и полностью отработанным) ртутным месторождением Северо-Востока, притом что здесь были открыты и разведены более крупные Западно-Палянское (160 км восточнее Певека) и Тамватнейское (230 км юго-западнее Анадыря) месторождения. Считается, что в совокупности они могли бы удовлетворить современные мировые потребности в ртути, но ее добыча здесь по экологическим причинам не проводилась.
Вернемся к профессиональной судьбе Виктора Ивановича. Казалось бы, история с успешным открытием Пламенного сделала из него первоклассного поисковика, и его могли дальше использовать именно в этом качестве. Но получилось интереснее. Ему повезло не только «открыть» месторождение и стать свидетелем рождения поселка Пламенный, но и руководить в 1957–1959 гг. его разведкой в должности сначала старшего, затем главного геолога Пламенной экспедиции Чаунского РайГРУ. А когда в 1960‑е гг. для северо-восточной геологии наступил этап съемки и составления листов Государственной геологической карты масштаба 1 : 200 000 В.И. Копытин стал «листовиком» – начальником партии по съемке и составлению так называемого сдвоенного листа R-60-XXXIII, XXXIV, в границах которого располагалось открытое им месторождение. В 1960 и 1961 г. была проведена досъемка территории, и к 1964 г. – составлен лист, одобренный редколлегией СВГУ (Магадан) 31 января и утвержденный Научно-редакционным советом ВСЕГЕИ (Ленинград) 11 июня указанного года. Судьба публикации карты и объяснительной записки к ней от создателей уже не зависела. В народном хозяйстве страны накапливалось всё больше проблем, и в результате автор увидел свой труд тиражированным, уже работая в СВКНИИ (карта была издана в 1966 г. в Ленинграде, объяснительная записка – в 1977‑м, в Магадане). А до перехода «в науку», в 1964–1966 гг., Виктор Иванович возглавлял в Чаунском РайГРУ отдел по составлению спецкарт.
В СВКНИИ ДВНЦ АН СССР
Сказанного достаточно, чтобы оценить, какого великолепного специалиста приобрел в лице Виктора Ивановича Копытина единственный тогда на Северо-Востоке академический институт. Но осуществить этот переход было непросто. С момента организации СВКНИИ (март 1960 г.) было очевидно, что научная организация, главное направление деятельности которой составляла, бесспорно, геология (хоть институт и был назван «комплексным»), не может функционировать без опытных северо-восточных кадров, основной кузницей которых было СВГУ. Но и руководство управления расставаться с ценными специалистами не хотело. В этом ведомственном противостоянии возможность перехода в «науку» зависела от многих факторов, отчасти даже случайных. К 1966 г. в СВКНИИ уже работали близкие друзья Виктора Ивановича по Певеку – Василий Феофанович Белый и Анатолий Алексеевич Сидоров, имена которых сегодня говорят сами за себя. Отметим лишь, что магаданская биография Василия Феофановича началась в 1963 г. с ЦКТЭ СВГУ, благодаря чему он был назначен редактором листа, составлявшегося в Певеке В. И. Копытиным. Анатолию же Алексеевичу повезло перейти из Чаунского РайГРУ в СВКНИИ в год организации института. Он-то и сумел помочь другу, обратившись, естественно, к Николаю Алексеевичу Шило, о чьих административных возможностях здесь говорить излишне.
В 1967 г. в СВКНИИ был принят на работу прошедший по конкурсу на должность заведующего лабораторией рудных месторождений, хорошо знакомый В. И. Копытину по работе на Пламенном Петр Васильевич Бабкин (1929–1977), на тот момент – ведущий специалист СВГУ по металлогении, начальник Металлогенической партии ЦКТЭ, уже имевший кандидатскую степень. Его, конечно, никогда не отпустили бы из управления, но в случае избрания по конкурсу препятствовать переходу было юридически невозможно (другими словами, это была явная «хитрость», для чего требовалась лишь личная договоренность П. В. Бабкина и Н. А. Шило). К сожалению, судьба П. В. Бабкина после перехода в СВКНИИ оказалась неожиданно сложной. В 1968 г. он был назначен заместителем директора СВКНИИ по науке, в 1971 г. защитил докторскую диссертацию на тему «Ртутоносная провинция Северо-Востока СССР», но в 1972‑м был «возвращен» в производственную геологию: утвержден на правительственном уровне в должности главного геолога СВТГУ (введение в название управления определения «территориальное» произошло в 1966 г., когда оно было передано в ведение вновь созданного Министерства геологии РСФСР). В СВКНИИ же П. В. Бабкину было разрешено работать в качестве совместителя в должности заведующего лабораторией эндогенного рудообразования. А спустя всего 5 лет, в октябре 1977 г., на научном совещании в Душанбе жизнь Петра Васильевича из-за нелепой случайности оборвалась.
Тем самым волею судеб научное сотрудничество В. И. Копытина и П. В. Бабкина завершилось. Оно было достаточно плодотворным для обоих. При жизни Петра Васильевича увидели свет две его персональные монографии и одна – в соавторстве с новосибирскими специалистами (все – по проблемам ртутного оруденения), а уже после его смерти вышел из печати итоговый труд «Металлогения ртути северного сегмента Тихоокеанского рудного пояса» (авторы Н. А. Шило, П. В. Бабкин, В. И. Копытин; Москва: Наука, 1978. 236 с.), где дан сравнительный анализ ртутного оруденения двух крупнейших планетарных структур – Восточно-Азиатского и Северо-Американского сегментов Тихоокеанского континентального обрамления.
В 1971 г. Виктор Иванович защитил кандидатскую диссертацию на тему «Ртутное оруденение северной части Охотско-Чукотского вулканогенного пояса», причем защита состоялась в одном из ведущих отечественных институтов в области геохимии и металлогении – ИМГРЭ (Москва). После защиты тематика его работ значительно расширилась. Нынешнее поколение сотрудников института уже забыло (а молодежь плохо себе представляет, если знает вообще), что в советские времена публикация статей в журналах, тем более англоязычных, вовсе не составляла главной формы деятельности геологов СВКНИИ. Здесь, как это было на Северо-Востоке традиционно, плановые исследования по темам НИР (обычно 5‑летним) завершались полноценными геологическими отчетами. Нередко писались промежуточные отчеты, а публикации служили лишь дополнением, причем наиболее важными из них считались монографии. Рангом выше обычных научно-исследовательских тем, утверждаемых Академией наук, котировались так называемые особо важные темы – по заданию ГКНТ (Государственный комитет по науке и технике) при Совете Министров СССР. И Виктору Ивановичу довелось быть ответственным исполнителем не одной подобной. Помимо уже прозвучавших в названиях его диссертации и монографии, следует отметить принципиально важный переход от тематики, связанной с ртутью, к многоплановым исследованиям взаимосвязи ртутных формаций с другими рудными формациями, магматизмом и тектоникой. По заданию Министерства геологии СССР он выполнял договорные работы для Якутского геологического управления и Средне-Азиатского института минерального сырья, занимался разработкой поисковых критериев на ртутное и оловянное оруденение. В итоге, когда в 1990 г. Виктор Иванович Копытин принял решение уйти на «заслуженный отдых», список его научных трудов включал уже свыше 100 наименований. И, конечно, не перечесть Почетных грамот и прочих наград, на которые советская власть была очень изобретательна. В копилке Виктора Ивановича, помимо названных в начале этого текста высоких наград, имелись значки «Отличник золото-платиновой промышленности», «Отличник соцсоревнования РСФСР», медаль «Ветеран труда СССР», почетное звание «Ветеран труда Магаданской области».
***
Но, может быть, прощаясь с Виктором Ивановичем, важнее всего сказать о его редких душевных качествах. Это был очень обаятельный человек, что проистекало из необычайной скромности и доброты. Факт тем более удивительный, что он был азартным спортсменом – легкоатлетом, лыжником, шахматистом, которым, казалось бы, в первую очередь должны быть свойственны индивидуализм, честолюбие и страсть к победе над соперниками. Однако ничего этого в его характере не просматривалось.
Очень хочется, чтобы память о Викторе Ивановиче Копытине – образцовом геологе и прекрасном человеке – жила в стенах СВКНИИ как можно дольше.
И. Л. Жуланова
вед. научный сотрудник
лаборатории региональной геологии и геофизики, д. г.‑м. н.,
на Северо-Востоке – с 1965 г., в СВКНИИ – с 1975 г.
